Память о ней…

Вера Фёдоровна дебютировала на профессиональной сцене 19 сентября 1893 года в новочеркасском театре. Теперь он с гордостью носит её имя – Донской театр драмы и комедии имени В.Ф. Комиссаржевской (Казачий драматический театр г. Новочеркасска).

Первой ролью молодой актрисы была Альма в спектакле «Честь» по пьесе Германа Зудермана. По иронии судьбы и последняя её роль на сцене была тоже в пьесе Зудермана. Она играла Рози в спектакле «Бой бабочек». Вера Фёдоровна, уже смертельно больная, вышла на сцену 26 января 1910 года во время гастролей в Ташкенте.

Приезжая в Санкт-Петербург, стараюсь непременно побывать в Александро-Невской лавре, где в Некрополе мастеров искусств покоится прах великой актрисы. Стою перед её памятником, автором которого является М.Л. Диллон – первая женщина, окончившая Академию художеств со званием классного художника-скульптора.

В 1975 году Государственный музей городской скульптуры выпустил серию брошюр о Некрополе. Среди них есть и посвящённая памятнику В.Ф. Комиссаржевской:

«На фоне чёрной, зеркально полированной стелы с рельефным крестом чётко вырисовывается фигура склонившейся несколько вправо изящной женщины. Прислонившись к стеле и опустив тонкие прекрасные руки, она смотрит на зрителя большими печальными глазами. Поза её полна грусти и спокойствия. У ног её – цветы и пальмовая ветвь – символ служения Музам. ˂…˃

Начало работы Диллон над проектом памятника Комиссаржевской относится к 1913 году. На эскизном проекте, представленном на утверждение в Духовный собор Александро-Невской лавры, справа, у ног актрисы, лежала убитая чайка с распростёртыми крыльями. Рассмотрев проект, Духовный собор вынес решение – «вылепить модель памятника без изображения чайки». По-видимому, такое решение было вызвано тем, что убитая чайка по конфигурации напоминала голубя, который, согласно канонам христианской религии, является символическим изображением Святого Духа. Применённый в этом проекте памятника аллегорический приём – изображение убитой чайки, – несомненно, способствовал бы более глубокому раскрытию облика актрисы, выявив одну из существенных страниц её творческой биографии.

Комиссаржевская первая из актрис сыграла Нину Заречную и вызвала восторг Чехова, очень высоко ценившего её талант. Она была «чайкой русской сцены», поэтому чайка у современников связывалась с представлением о самой Комиссаржевской.

Архитектурная часть памятника – стела – является фоном для скульптуры, которая определяет художественный образ надгробия в целом и является основным средством эмоционального воздействия на зрителя. Памятник был рассчитан на восприятие вблизи и потому отличается тонкой проработкой всех форм, что характерно для камерной скульптуры. Передавая облик актрисы, скульптор сообщил её фигуре некоторый наклон – поза, весьма характерная, по отзыву современников, для Комиссаржевской. Особое внимание уделила Диллон передаче индивидуальных черт лица, вылепленного с большим мастерством».

На открытии памятника Комиссаржевской все, знавшие актрису при жизни, были поражены портретным сходством и особой психологической глубиной памятника.

Трагическая смерть Веры Фёдоровны потрясла Россию. Как личную переживал эту потерю театральный критик Никандр Васильевич Туркин (1863–1919). Ведь он был свидетелем и летописцем её первого театрального сезона в Новочеркасске, когда там работало Товарищество артистов во главе с Н.Н. Синельниковым, который собрал сильную труппу: Н.П. Рощин-Инсаров, И.П. Киселевский, С.П. Волгина, А.М. Шмидтгоф… Но особенно Туркин выделял Комиссаржевскую, пророчил ей блестящее будущее. После её ухода из новочеркасского театра они долгое время состояли в переписке. Позже, переехав в Москву, Туркин продолжал активно следить за её творчеством.

Потрясённый смертью Веры Фёдоровны, он выступал на торжественной панихиде в МХТ, принимал участие в вечерах её памяти, проходивших в Москве. А в ноябре 1910 года выпустил книгу воспоминаний о великой актрисе – «Комиссаржевская в жизни и на сцене». В ней Туркин так вспоминает о печальных событиях 10 февраля 1910 года:

 «В Петербурге в день получения телеграммы ˂…˃ были отменены спектакли во многих театрах и отслужены панихиды по усопшей. Почти во всех учебных заведениях открыта подписка на венки для возложения на гроб артистки. ˂…˃

Отпевание в маленькой кладбищенской церкви в Ташкенте. ˂…˃

В течение всего пути гроба с телом Комиссаржевской от Ташкента до Петербурга на каждой станции служили панихиду. ˂…˃

Москва выслала для встречи тела артистки представителей всех общественных организаций. Для венков и цветов пришлось отвести особый, огромный коридор-зал. И на другой день, давая описания проводов тела, газеты имели право сказать: «Тело незабвенной Веры Федоровны Комиссаржевской Москва проводила с такими почестями, какие выпадают только на долю национальных героев. Не слышно было выспренних речей, но

зато несравненно более дорогое для памяти покойной – безмолвная, огромная толпа, скованная общим сердечным горем, сопровождала гроб с останками горячо любимой артистки по площади от одного вокзала на другой». ˂…˃

По приглашению дирекции Художественного театра друзья и почитатели покойной собрались в фойе этого театра. Пропели «Вечную память». Помолились. Затем произнесено было и несколько речей, посвящённых памяти скончавшейся. K подножию портрета положили цветы».

Журнал «Театр и искусство» (1910. № 8) писал о приезде траурного поезда в Санкт-Петербург:

«Уже в десять часов утра на Знаменской площади и на прилегающих к ней улицах замечалось особенное оживление: десятки тысяч петербуржцев спешили к Николаевскому вокзалу для встречи В.Ф. Комиссаржевской. У ворот вокзала, около Гончарной улицы стояли студенты-распорядители, пропускавшие во двор вокзала только лиц, имеющих билеты. К 12 часам двор вокзала и платформа, к которой должен прибыть гроб, были переполнены. Было много артистов, представителей литературы, прессы и лиц других интеллигентных профессий, но преобладающим элементом оказалась всё-таки учащаяся молодёжь – курсистки и студенты. Поезд запоздал. Только во втором часу дня гроб В.Ф. подошёл к платформе и был встречен духовенством, родственниками и почитателями покойной, хор студентов стройно пел «Святый боже». По установлении гроба на дроги печальная процессия тронулась к Александро-Невской лавре, сопровождаемая толпой. Движение трамвайное, конное и пешее по пути следования процессии было прекращено. За гробом следовало семь колесниц с венками, доставленными депутациями <...>. Белый гроб белой чайки опустили в могилу... Затем начались речи».

Артист Александринского театра Владимир Николаевич Давыдов дрожащим голосом, с глазами полными слёз, сказал: «Поднимите глаза, оглянитесь вокруг, загляните в газетные листы, она соединила театральный мир со всеми. Наука и искусство, литература, рабочие – все пришли проститься с нею до общего радостного утра. И так было по всему пути следования траурного поезда по необъятной России. Что-то небывалое, стихийное, исключительное. Теперь я понимаю, почему она говорила, что никогда не умрёт. Память о ней будет вечно жить среди нас».